Russian Recordings

Всё, о чем ты думаешь, всё, о чем ты думаешь
Я знаю, тоже я об этом думаю
Что все расстояния мысли и желания
Когда-нибудь кончатся, и уйдет сознание.

Страх плохо пряча за смехом и гримасами
Мы в жизни остаемся красивыми и разными
Ничего не бойся - там шире все границы
Ты просто станешь птицей.

Припев:
А знаешь, там не страшно, я думаю не страшно,
Ну как быть может страшно в стране наших снов
Там есть, конечно, солнце - оранжевое солнце
Гуляет по проспектам больших городов.

А мы сидим на крыше, кто выше, а кто ниже
Друг друга обнимая мохнатым крылом
Взгрустнулось мне быть может
Но думай о хорошем, это всё потом.…

Всё, всё меняется, просто растворяется
И в закоулках вечности теряется
И кто-то в этой скачке, в этом вечном стремени
Станет, увы, простым осколком времени.

Но если повезет нам - станем мы Ньютонами
Кто-то Паганини, кто Наполеонами
Так что не прячь желаний и амбиций
Ты просто станешь птицей.

Медленно тают пустые слова, нервно искусана губа
Кто-то теряет, кто-то уйдет, а после из памяти сотрет
Равнодушное такси ждёт сегодня одного
Чтобы слезы увезти и не вернуть её

На террасе роскошной старинной дачи статской советницы Марьи Ивановны
Лангер стояли дочь Марьи Ивановны - Надя и сынок известного московского
коммерсанта Иван Гаврилович.
Вечер был великолепный. Будь я мастер описывать природу, я описал бы и
луну, которая ласково глядела из-за тучек и обливала своим хорошим светом
лес, дачу, Надино личико... Описал бы и тихий шепот деревьев, и песни
соловья, и чуть слышный плеск фонтанчика... Надя стояла, опершись коленом о
край кресла и держась рукой за перила. Глаза ее, томные, бархатные,
глубокие, глядели неподвижно в темную зеленую чащу... На бледном, освещенном
луной личике играли темные топи - пятнышки: это румянец... Иван Гаврилович
стоял позади нее и нервно, дрожащей рукой пощипывал свою жидкую бородку.
Когда ему надоедало щипать бородку, он начинал поглаживать и трепать другой
рукой свое высокое, некрасивое жабо. Иван Гаврилович некрасив. Он похож на
свою маменьку, напоминающую собой деревенскую кухарку. Лоб у него маленький,
узенький, точно приплюснутый; нос вздернутый, тупой, с заметной выемкой
вместо горбины, волос щетиной. Глаза его, маленькие, узкие, точно у молодого
котенка, вопросительно глядели на Надю.

удешь

лепестками

В деревне

Это деревня. Там дом Шуры. Это Шура. А это дядя Федя. Летом дядя Федя был у Шуры в деревне. Утром он работал в поле на тракторе.
В деревне река. У папы Шуры лодка. Дядя Федя плавал в реке. Он плавал на лодке.

Скоро обед

Это Вера, а это сестра Веры Маша. Утром Вера была в школе.
Скоро обед. На обед будет суп, картошка с мясом, а потом компот, фрукты торт. Дома мама, бабушка, тётя Галя, дядя Гена. А где папа Веры? Папы нет дома. Он на паботе. Скоро папа будет дома. Вера накрыла на стол. Вера помогала Маша.

На реке

Там река. На реке лодка. кто на лодке? На лодке рыбак.

- Тамара, на лодке наш папа?
- Нет. Шура. Это не наш папа. Это папа Анны.
- Он рыбак?
- Да, он рыбак.

Летом

Летом Вера была в Крыму. Там море. Там тепло. Вера плавала море.
Лена была в деревне. Там река. Лена плавала на лодке. Там поле. Она работала в поле.

- Вера, ты летом была в Крыму?
- Да, Лена, была.
- Ты плавала в море?
- Да, плабала.
- В Крыму тепло?
- да, в Крыму тепло.

Кто там? Там Тамара. А там кто? Мама? Да, там мама.
Папа дома? Да, папа дома. Тамара дома? Да, Тамара дома.
Там карта? Да, там карта. А там парта? Да, там парта.

Это трактор.
Это парта Тамары.
Это дом. Тут комната. Это комната Анны. У окна Анна. Там Шура. Он брат Тамары. У Шуры трактор.

Ехал Грека через реку.
Видит Грека - в реке рак.
Сунул Грека руку в реку,
Рак за руку Греку цап.

Стоит над рекой дуб. На том дубу сидит сорока - в реку смотрит. А рак вылез из воды и лезет.
Вот он лезет да ползёт, лезет да ползёт, а сорока смотрит.
Вот она смотрит, а рак лезет да ползёт.
Вот он лезет до ползёт, ползёт да лезет. А сорока смотрит.
Вот она смотрит, да смотрит, да смотрит, а рак лезет да ползёт...
И так без конца.